Москва вновь обратилась в осень, водолазки защищают горло, резиновые сапоги - ноги. Прохожие уже не улыбаются вслед девушкам-красавицам, и тех тоже внезапно стало меньше. В сумках прочно поселились зонты , и лишь редкий человек идет без него, превращаясь по пути утопленника.
Посуровели лица, мобильные пополняются чаще, продажи антидепрессантов взлетели: город зажил в привычном ритме сигаретного дыма и заполненных кафе. Редкие пытаются сбежать туда, где еще можно ухватить кусочек солнца, истратив при этом последние дни отпуска, кто-то вернулся и стал видится чаще, а кто - реже. И живется инерцией - пожелтели листья, улыбки сползли с лиц, и появляются не чаще солнца. Загар слезает с закрытых плеч, студенты и школьники заполнили транспорт, час пик вновь обрел подобие ада, я снова обретаю себя.
Посуровели лица, мобильные пополняются чаще, продажи антидепрессантов взлетели: город зажил в привычном ритме сигаретного дыма и заполненных кафе. Редкие пытаются сбежать туда, где еще можно ухватить кусочек солнца, истратив при этом последние дни отпуска, кто-то вернулся и стал видится чаще, а кто - реже. И живется инерцией - пожелтели листья, улыбки сползли с лиц, и появляются не чаще солнца. Загар слезает с закрытых плеч, студенты и школьники заполнили транспорт, час пик вновь обрел подобие ада, я снова обретаю себя.