Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Пишет  is it organic:

wonder~woman, а Португалия, как мне кажется, лишена всякого гламура и глазури) тут все как есть, в честном нелощеном виде. и Лиссабон очень удобно осматривать! начинаете, например, с замка São Jorge на самой горе и не спеша спускаетесь к реке на Praca de Comercio. я так всех вожу обычно оттуда можно пройтись по магазинам на Baixa/Chiado. или сесть на знаменитый 28-ой трамвай и отправиться в Belem. там знаменитая башня, монастырь, а также легендарная кондитерская с традиционными пирожными (pasteis de nata). они продаются, по сути, везде и выглядят оч непрезентабельно, но обязательно их попробуйте! ну и морепродукты, разумеется, если вы любитель. bacalhau - это треска, это слово мелькает везде знакомство с иголистым зеленым вином (vinho verde) можно начать с "народного" casal garcia www.mariajoaodealmeida.com/img_upload/Vinho%20C...

в общем, я надеюсь, вы проникнитесь если что - спрашивайте

URL комментария

миллионы раз я сажусь писать и не могу. так вот - перечитала я свои дневники. и хочеться написать письмо в прошлое. себе этак 17 летней. хоть я и знаю, что я там это даже воспринимать не буду как реальное, но все же. два пути развития - лтбо порсле этого письма можно будет поступить по-другому и поменять свою жизнь к лучшему (оговорка: я не верю, что можно чтото поменять, на самом деле варианты которые мы проигрывваем в своей голове, это наша попытка снять с с ебя ответственности за поступок, в реальности мы всегда будем поступать одинаково.) так вот второй вариант - это росто предупредить о паре вещей, чтобы я к ним проще относилась. написать это меня попросил мой друг который кажись переслушал "письмо".
так вот себе 17 летней я бы написала немного совсем. о том, что к данному моменту она нарушит почти все свои жизненные правила и это ей придеться по вкуска. о том, что свою работу и дежурства она будет обожать. и пожалуй пару текстов и книг.

Все бы мои обрадовались, назови я этот год –все пошло не так., но они этого не прочитают-и оно так не называется. История этого года не об этом. Она о людях. Все подвели итоги вот уже как два месяца. Я решила, что сделаю это, когда почувствую, что пора.
Итак. Пора!
За этот год я успела много, порой мне я понимаю, что даже слишком много. Много училась, работала, много путешествовала, много ошибалась, много тратила, много пила и курила, много получила отдала и потеряла. Много.
Многому выше перечисленному я еще и научилась за этот год: хорошо путешествовать, усердно работать, учиться и выучивать, просыпаться без похмелья, тогда как даже у непьющих – сушняк и голова болит. Я научилась закрывать за собой двери.
За этот год я как никогда прежде радовалась чужим удачам, огорчалась чужим поражениям, переживала за, по сути, совсем мало знакомых людей. Гораздо больше чувствовала за других, чем за себя.

Сейчас моя жизнь - адская смесь ада, рая и американских горок с десятью мертвыми петлями и несчетными нескончаемыми переворотами.
Как никогда я верю
Как никогда я не понимаю.
Ввязывалась в непонятные ситуации, бросала на самотек (о, это русское авось), и знала: ни шагу назад, не упасть, кулаки и в стойку.
Я вобрала науку забирать чужую боль, принимать людей и ситуации, и почему то совершенно разучилась понимать некоторых людей.
Я нарушила кучу своих правил - не для этого ли они существуют?- но не хочу уже ничего менять и исправлять. И я знаю, что неправильно - но яд слишком сладок.
За год я только больше убедилась, что все люди – не случайны, они приносят и забирают. Слезы проливаются, потому что мы слишком поздно – чаще когда уходят, понимаем, видим, что они нам давали. Но так оно полезнее.

В глазах моего отражения сидит голодный черный зверь, в них я чую беду, гроза уже здесь, её не предотвратить, от неё не сбежать – принять и танцевать либо укрыться и переждать.
У дьявола моего зеленые глаза. Мой личный дьявол за обоими плечами, льющий в уши сладость, и я уже иду. И дьявол мой - моя горечь. Мои грехи и живое напоминание, что ничего страшнее в жизни моей не будет, чем тюрьма моих мыслей в моей голове. На волю, чудовищки. Я люблю своего дьявола.
У погибели моей голубые глаза, и она меня убьёт. У неё нет моей любви, но есть моё тело, и по утрам я ищу водолазку спрятать разрисованные лопатки. За спиной у него крылья, но он не ангел, а старый прожженный черт. До костей окровавленный и, в принципе, почти опустошенный и уничтоженный, но погибаем мы вместе и под одним девизом. Я не люблю свою погибель.
У радости моей каштановые волосы и голубые глаза. Я утешаю её, и чувствую себя. Он изображает безумного Шляпника (ему действительно чертовски идут шляпы), ставит синяки на учёбе, а я рассказываю, какие мышцы у него болят. Он приезжает ко мне на лекции - и радуется как ребенок. Я люблю свою радость.
У моего счастья золотые волосы. Голубые глаза. Нет ничего слаще ее счастья и улыбки. Видеть её злой от того, что беспардонно и рано разбудили, ее радость от вкусного завтрака, как с восторгом она рассказывает мальчику, куда её я водила, что показывала и рассказывала, как ей понравилось. Детский её восторг. Как мальчик радуется её друзьям, и как я счастлива, что у неё такой мальчик. Радоваться за неё в галактической число раз больше, чем за себя. Я люблю моё счастье.
Когда моя боль за них проходи, и у них всё хорошо, я знаю, что за стихшей болью будет новая боль. И они знают это знают, а ещё они знают, что я приеду, позвоню, утешу, успою,приведу в порядок, раз за разом. Мой путь, мой крест. Служить им утешением.
И наверное единственное, чего я не хочу – а хочу я все больше: ещё счастья – с её улыбками, стилем, невероятным свечением изнутри, искренним актерством, завораживающей жестикуляцией; ещё радости – с его дураченьем, глупостям, мечтами, репетициями, нескончаемыми репетициями, и редкими, отчаянными встречами- ты где? стой, я буду через 20 минут!, -и он здесь; ещё погибели – с потрясающим сексом, адским прищуром, курением на кухне, крутыми машинами с запредельным разгоном, со сверкающими глазами после удачных операций и странно милым на обходе; ещё дьявола- с её сумасшествием, шумахерским вождением, фестивалями, друзьями, с боюсь летать, но если вы в Ховартию – я с вами, только ты меня будешь за руку держать, с багажником полной всякой хрени; ещё путешествий, работы, искусства, учебы и сумашедших людей,-единственное, чего я не хочу – узнать, что эти четверо мне принесли и унесут. Не сейчас, прощу, дайте мне ими упиться.
Последний день зимы. Через семь дней мне двадцать. Дайте мне новокаину.

Москва вновь обратилась в осень, водолазки защищают горло, резиновые сапоги - ноги. Прохожие уже не улыбаются вслед девушкам-красавицам, и тех тоже внезапно стало меньше. В сумках прочно поселились зонты , и лишь редкий человек идет без него, превращаясь по пути утопленника.
Посуровели лица, мобильные пополняются чаще, продажи антидепрессантов взлетели: город зажил в привычном ритме сигаретного дыма и заполненных кафе. Редкие пытаются сбежать туда, где еще можно ухватить кусочек солнца, истратив при этом последние дни отпуска, кто-то вернулся и стал видится чаще, а кто - реже. И живется инерцией - пожелтели листья, улыбки сползли с лиц, и появляются не чаще солнца. Загар слезает с закрытых плеч, студенты и школьники заполнили транспорт, час пик вновь обрел подобие ада, я снова обретаю себя.

я собираюсь писать достаточно часто,но я набираю, а потом делит-делит, не могу -ме иогу, что-то удерживает меня.


прекрасная девушка, стораря знакомая, вышла сегодня замуж за замечательного мальчика, и мы за них очень рады, пусть это будет их первая и последняя свадьба.

я расталась с человеком, с которым делила свою жизнь больше десяти лет. и ужасно то,что я не чувствую отсутствие этого человека в моей жизни. раньше неделя без встречи или хотя бы телефонного звонка было как локальная трагедия. сейчас я не слышу, не вижу, а самое жуткое - даже не спрашиваю у общих знакомых ничего. это как маленькая смерть.

На улице еще тепло, но жизнь уже вошла в свою привычную быструю клею. И можно идти по теплой вечерней улице, вдыхая желтеющие листья, чужие духи и сигареты и эту чуть сладковатую московскую сырость после утреннего дождя. И так хочется наполнить легкие этими запахами, отпечатать их в каждой клеточке. Осень забегает в закрывающиеся двери соседнего вагона метро, подмигивает и улыбается. В парке около дома трава зеленая и выше щиколотки, а цветы на клумбе виднеются в темноте желто-оранжевым и одурняюще пахнут. И этот миг для меня скапливается в ту самую персональную бесконечность.

Carpe omnius. carpe dium.(бери от жизни все. наслаждайся моментом)


Две минуты первого уже обозначены на календаре следующим днем. В эти минуты уже завтра. Не сегодня.
И как будто тебя не существует, ведь у тебя еще сегодня сейчас, а у вселенной уже завтра и
потом.Кажется, что поступки, совершаемые в это время, не действительны, их никто
не засчитывает, их нет. И ты совершенно свободен от жизни и времени в эти
несколько минут смерти и рождения этого мира. Лишь секунды напоминают о постоянстве .
Они синхронны во всем мире, галактике.От них не сбежать. Секунды, время, предпочитают
закономерности. Они знают все и всегда, кто виноват, а кто оскорблен. Нельзя себя оправдывать,
себя можно только обвинять Вечность секунд - это чертово колесо, которое крутиться, само не
зная, где начало, где конец и место спайки И хочется верить, что конец колеса ещё не близко и
оно не скоро начнет свой следующий оборот.

Я не позитивный человек, мой словарный запас побольше чем "сука" и "тусить", для меня жизнь невозможна без страсти, ненависти и яркости. Я знаю цену своим чувствам и меру своим эмоциям, но даже не видя этого, милые-хорошие-бело-суперумно-мамино-папины детки пытаюся объяснить мне,как надо жить. Мои интересы для них - пустая трата времени, а мне их еще их видеть регулярно надо. И так как терпение предел пришел давно и самообладание на исходе, я скоро сорвусь и выскажу этим "деткам" все что думаю. Чтобы жить той жизнью, которой хочется, я научилась высыпаться за пять часов, любить кофе, не опаздывать и радоваться мелочам. А иначе бы я просто пошла ко дну. Я не смирюсь. Жить - искусство, оно невозможно без огня в ладонях и пламени в венах. Режьте их и они полыхнут как костер на теле ведьмы.
Этот год я буду пахать, но получу от него удолетворение и удовольствие.
Не хватает тепла и дружеской руки. Погулять с друзьями, выпить чаю и поговорить. "Если человек что-то значит для нас, значит и мы значим для него тоже самое."(с)

Я бываю ребёнком, бываю взрослой, но не понимаю, где кончаюсь "Я-первая" и "Я-вторая". "Я - первое" в основном ребёнок и ведёт себя соответственно: играет, хочет и канючит - ребёнок из старых киноплёнок. "Я-взрослая" требует каблуков и юбок, быть пунктуальной, аккуратной и умно-рассудительной. "Я-Я" же не хочу быть ни тем, ни тем, "Я-Я" есть что-то среднее между этими двумя крайностями. Знаешь, что странно - что ты меня любишь: Ребёнка, Девушку, Женщину.